Мария Шумакова: «На самом деле вдохновение — это вымысел»

Мы поговорили с актрисой Марией Шумаковой о женской энергии, визуализации, службе в театре и новой постановке «Бульба. Пир» в Театре на Малой Бронной, премьера которой состоится уже сегодня вечером. 

Вы сейчас находитесь на финальном этапе репетиций перед премьерой постановки «Бульба. Пир». Как вы в этой суматохе успеваете отлично выглядеть?

Для женщины очень важно состояние внутренней легкости. Избежать стресса полностью, конечно, невозможно. И вообще, стресс — это двигатель, он помогает нам познавать наш спектр эмоций. Но когда мы легко относимся к той или иной ситуации, когда понимаем, что все пройдет, и это временное состояние, я уверена, что и процесс старения происходит медленнее. А когда ты без конца находишься в какой-то древнегреческой трагедии, кожа и волосы очень быстро на это реагируют.

Вы говорите, что очень важно состояние внутренней легкости. Как вам удается достигать душевного равновесия?

Тут даже вопрос не в равновесии. Сейчас идет какая-то волна искусственного позитива. Я и сама иногда читаю свои посты и думаю: «А не слишком ли я солнечный ветродуй?» Но ведь это здорово — испытывать разные эмоции. Это нормально, когда мы печальны, нормально, когда нам грустно, когда у нас апатия, когда ничего не хочется делать — это естественные эмоции, которые тоже необходимы в жизни. Но сейчас столько инструментов, помогающих себя выровнять. Конечно же, спорт — источник эндорфинов. Йога — она помогает сбросить всю агрессию, которая могла накопиться за день. Еще я с детства практикую медитацию — просто слежу за дыханием в позе с прямой спиной. Это замечательный инструмент, который позволяет сохранять осознанность. 

«Я иногда ночами не сплю и думаю: «Ну, может, стоит заняться чем-то другим?», а потом что-то происходит — второе дыхание, третье, кто-то называет это «вдохновением», — когда вдруг на сцене или в кадре чувствую абсолютную свободу, и это сладкое чувство, которое можно сравнить только с прыжком с парашютом».

Как вам удается находить время на все это?

Все дело в расстановке приоритетов. Я рано ложусь спать и очень благодарна моим друзьям, которые перестроили свои режимы вместе со мной, чтобы мы могли проводить наши прекрасные встречи. Общение с друзьями и близкими — это очень важно. Какие бы амбициозные планы у тебя ни были, если ты пропускаешь эту теплую часть своей жизни, можно потом, как героиня «Москва слезам не верит» говорила, — волком завыть. Плюс я практически полностью отказалась от алкоголя. Потому что даже один выпитый бокал вина на следующий день снижает работоспособность и продуктивность, это все-таки яд для организма. Максимально исключаю из жизни мобильный телефон: я с утра выкладываю пост в Instagram, а в обед пролистываю несколько новостных порталов — и все. Я не слежу за социальными сетями моих друзей, я лучше потрачу полчаса и позвоню, чем буду смотреть фотографии, которые, кстати, не всегда имеют отношение к реальной жизни. Мне нравится подключаться к процессу, быть здесь и сейчас, будь то работа или встреча с друзьями, — меня не тянет запечатлеть это на айфон, я сохраняю моменты в своей памяти, так интереснее. И еще надо обязательно отдыхать. Если тебе ничего не хочется делать, надо позволить себе ничего не делать — хотя бы 15 минут.

Где черпаете вдохновение?

На самом деле вдохновение — это вымысел. Вдохновение бывает минутной наградой за труд и ежедневную дисциплину. Конечно же, мой организм защищается. Я прихожу в театр в 10 утра, сразу начинаю репетировать очень эмоциональную сцену, со страданиями, слезами, и Маша Шумакова — женщина, а не артистка, — начинает сопротивляться: «Камон, зачем тебе все это, посиди, отдохни». Ведь артисты всегда работают «на себе»: либо на интеллектуальной сфере, либо на чувственной, либо на той и другой, но это всегда очень личное, ты все равно вытаскиваешь героя из себя, а потом уже трансформируешь, меняешь, чтобы это все-таки был герой, а не Маша Шумакова. Поэтому когда что-то не получается, бывает очень сложно абстрагироваться: это задевает, обижает. Я иногда ночами не сплю и думаю: «Ну, может, стоит заняться чем-то другим?», а потом что-то происходит — второе дыхание, третье, кто-то называет это «вдохновением», — когда вдруг на сцене или в кадре чувствую абсолютную свободу, и это сладкое чувство, которое можно сравнить только с прыжком с парашютом.

Когда вы думаете «заняться чем-то другим» — куда вас тянет?

Одно время я хотела открыть сеть магазинов и кафе правильного питания в Сибири, откуда я родом. Мне до сих пор очень нравится эта идея, но на ее реализацию, конечно, нужно время. Еще я думала о том, чтобы заняться эзотерическими практиками. Я знаю, это дико субъективно, и большинство людей, которых я очень люблю, относятся к этому как к чепухе, но в моей жизни это работает, эти инструменты привели к меня к тому, что есть в моей реальности. Но пока меня все еще не отпускает любовь к актерской профессии.

Что вы имеете в виду под «эзотерическими практиками»? Визуализацию, какие-то мантры?

На самом деле существуют миллионы способов. С визуализацией надо работать очень аккуратно. Это такой инструмент, который может привести не к цели, а к деградации: если делать неправильно, вы не только ничего не добьетесь, но и разочаруетесь в этом прекрасном методе. Мы все-таки живем в материальном мире, мы не святой дух. В нас он есть, но мы не дух, мы есть плоть. Материя обуславливает в нас некоторое преодоление. Поэтому, конечно же, необходимы какие-то движения, труд, действия. Но когда ты параллельно работаешь со своей энергией, со своим намерением, и делаешь это грамотно, — это ускоряет путь. 

Самая элементарная схема, если вы чего-то хотите: для начала спросите себя, действительно ли вы этого хотите. Если вы уверены, попробуйте, занимаясь домашними делами или совершая пробежку, находясь за рулем, в метро — где угодно, — представлять, что желаемое уже у вас есть. Это не должен быть какой-то эксайтинг, не так «вау, у меня это есть» — просто подумайте, как бы вы делали те же дела, если бы у вас уже было бы ЭТО — отношения, любовь, карьера, что вам надо. Вот такая простая техника, а работает очень здорово. 

«Я интуитивно понимала, что театр — это большой акт, большое действие, что здесь есть что-то настоящее. Но я также понимала, что это очень трудоемкий процесс, ему придется отдаваться, и надо понимать, с кем ты готов на это». 

Раньше вы больше снимались в кино, почему решили прийти на службу в театр?

Я всегда хотела служить в театре, но не знала где. Я интуитивно понимала, что театр — это большой акт, большое действие, что здесь есть что-то настоящее. Но я также понимала, что это очень трудоемкий процесс, ему придется отдаваться, и надо понимать, с кем ты готов на это. Когда я увидела «Три сестры» Константина Богомолова, это стало решающим моментом, я поняла, что хочу работать рядом с этим режиссером. А потом, через несколько месяцев, так сложилось, что мы познакомились, и он предложил мне присоединиться к Театру на Малой Бронной.

Мне хотелось реализовать свой актерский потенциал, выйти за пределы. Потому что на съемках, даже с очень хорошими режиссерами, слишком высокий темп, и ты не всегда успеваешь достаточно проработать сцену. Обычно все тобой довольны и говорят только: «Это все классно, это все супер, давай здесь вот так немножко, а здесь вот так, и все». В театре, конечно, совсем другая история: мы постоянно тренируемся, репетируем и пробуем. 

Расскажите побольше о вашем предстоящем дебюте. 

«Бульба. Пир» — это очень интересная постановка. Правда, если вы хотите увидеть классическую пьесу, вам вряд ли стоит приходить. Но большинство людей уже поняли закон современного театра: режиссер — это полноценный соавтор, будь то работа с классиком или современным драматургом, он имеет право на свое видение, конечно же, находя зацепки в оригинале. 

Моя героиня Хелена выросла в семье Клигенфорсов — европейской, очень состоятельной, социально осознанной, заботящейся об изменении климата, угнетении меньшинств, экологии, феминизме и прочем, и прочем. И вот вся такая европейская девушка влюбляется в человека из совершенно другого мира — в Андрея Бульбу из казачьей семьи, — и у них случается грандиозная любовь. Казалось бы, невозможно представить такой союз — это как будто отсылка к «Ромео и Джульетте». К тому же зритель с самого начала, с первого монолога, знает, что Андрей будет убит своим отцом, Тарасом. Но Хелена отдается страсти, огромному космическому чувству и проходит через массу испытаний. Есть некоторое сходство с древнегреческой трагедией: есть рок, есть герои, которые пытаются противиться судьбе, но у них не получается, и в итоге все заканчивается несчастьем. Но даже несмотря на то, что часть сюжета всем плюс-минус известен еще со школьной скамьи, за постановкой очень интересно наблюдать.

Бывает, что домой возвращаетесь еще в образе?

Образ не образ, но какие-то мысли все равно тянутся. Моя героиня — она такая «экоистеричка», очень активная в социальном плане. И я заметила, что ее привычки каким-то образом перенеслись в мою жизнь: я перестала использовать пластиковые коробочки, когда беру еду с собой, даже в ресторане прошу складывать еду в личный контейнер. Это приятное обретение, мне это нравится, и это перешло из роли в жизнь.