Дольче и погромче: за что мы любим великого Федерико Феллини

В отличие от творцов-одиночек, Федерико Феллини, ультимативный итальянец и самый народный режиссер из плеяды Больших Мастеров, не мыслил себя вне человеческого улья. На съемочной площадке ему необходимы были хаос и суета — иначе он не мог творить. Его знаменитые массовые сцены, шествия, карнавалы и буффонады, когда церковные процессии перемежаются стайками детей и клиньями почтенных донн, когда звучит музыка, кто-то пляшет, кто-то ругается, а камера выхватывает случайного прохожего, подмигивающего в объектив, — все это волнующее коллективное существование на экране стало вечным признанием любви маэстро к своему народу, к его бурлящей витальности, страсти и умению пребывать в совместной гармонии жизненного беспорядка.

Новый шедевр Гильермо дель Торо, «Аббатство Даунтон» и другие главные кинопремьеры января Читать

При этом Феллини никогда не забелял темные стороны жизни — в его феерии всегда есть немного жути, которая со временем проявляется все сильнее. Знаменитую «Сладкую жизнь» сегодня назвали бы драмой выгорания. Придумывая «И корабль плывет», свой самый философский фильм о закате Европы, Феллини сказал своему соавтору Тонино Гуэрре: «Хорошо бы начать фильм с парада карабинеров — в праздничных нарядах, на белых лошадях, с плюмажами на касках. Но спотыкается, падает первая лошадь, за ней другая, третья... И все разрушается, превращается в мясорубку, идет не по плану — как бывает и в жизни!»

Праздник, превращающийся в пеструю свалку, граничащую с трагедией, — такой Феллини видел жизнь и любил ее, не ожидая ничего другого. «Жизнь длится, и этого достаточно», — говорит журналист Орландо, альтер эго Феллини в итоговой версии «И корабль плывет», подозрительно напоминающей сегодняшний день: на закрытом корабле, направляющемся с траурной миссией к греческому острову, болеет экзотическое животное, люди боятся заразы и политического кризиса. Но чтобы избавиться от страха, они поют хором, не делясь на нации и сословия, каждый на своей палубе. Оперные дивы поют вместе с поварами, истопниками и беженцами, зная, что лучший ответ беде — не паника и борьба, а единение. И дольче вита — несмотря и вопреки. Поэтому вскоре все вместе пустятся в пляс и опустошат бар.

Феллини всю жизнь носил щегольские платки и ел любимые деликатесы (ризотто с шафраном и романьольские десерты), никогда не изменяя себе и не приглушая блеска: был как тот павлин на снегу в «Амаркорде» — и чудо жизни видел в загадочной «необходимости лишнего». Таковы уж итальянцы: как и в начале карантина, во время массовой скупки продуктов непопулярный сорт пасты все равно останется на полках. Даже в разгар эпидемии они не теряют своей идентичности — масс-маркет не имеет ничего общего с настоящей едой, которая должна дарить наслаждение.

Подсчетам потерь этот живой дух предпочитает ощущение безграничной щедрости. И Феллини был щедр и жалостлив ко всему живому — от котов, которых каждый день кормил на родной студии «Чинечитта», до собратьев-режиссеров. Приехав на Московский кинофестиваль в 1963 году, он первым делом попросил организовать ему встречу с опальным режиссером Марленом Хуциевым. Гуманизм в нем всегда был самым простым и естественным — понятным что левой интеллигенции, что деревенской бабушке. Образ неподражаемой Джульетты Мазины в «Дороге» излучает неподдельный свет человеческой доброты, а когда ее же Кабирия — после страшного предательства и мыслей о самоубийстве — вдруг не может не улыбнуться, поддавшись настроению радостной толпы, — это, возможно, самый яркий гимн оптимизму и упрямой, несгибаемой жажде жизни во всем мировом кинематографе.

Такова целебная сила доброго фокусника и его любимой клоунессы. Такова сама Италия, многие века изучающая науку счастья сквозь невзгоды и проповедующая ее по всему миру. Если бы Феллини жил сегодня, он был бы горд соотечественниками и вместе с ними давал простые советы, подходящие не только для карантина: будьте щедры и общительны, несмотря на расстояния. Вспомните детство, дурачьтесь, громко смейтесь. Устройте праздник, пойте песни, обнимайтесь, целуйтесь и занимайтесь любовью. И еще посмотрите Феллини — он наснимал целый декамерон историй как раз для чумных времен (у него даже есть новелла в альманахе «Боккаччо 70»). А жизнь победит, вопреки войнам, болезням и отчуждающей интернет-зависимости, это просто неизбежно.

Топ-7 фильмов Стивена Содерберга, которые вы обязательно будете пересматривать Читать

«Аризонская мечта» и другие фильмы Эмира Кустурицы, которые надо посмотреть, чтобы прослыть знатоком кино Читать